Беспечная ночная жизнь британцев в 80−90-х годах в объективе клубного фотографа Адама Фридмана

общество фотопроект

Сегодня газетные заголовки не несут оптимизма: «Британские ночные клубы закрываются с вызывающей тревогу скоростью, согласно данным статистики», «Почему британские ночные клубы умирают (рассказывает владелец ночного клуба)», «Как можно спасти лондонскую клубную культуру?». История гласит, что до введения лицензирования, до возможности подавать жалобы на шум и до высокой стоимости аренды помещений, что практически уничтожило маленькие заведения, в лондонском Вест-Энде, Ист-Энде и частично на юго-западе британской столицы существовала своя особенная клубная культура.

Реальность гораздо сложнее, чем такая точка зрения, но вывод все равно напрашивается один: клубы закрываются быстрее, чем открываются новые заведения, и не только в Лондоне, но и по всей Великобритании. К концу 2015 года Великобритания утратила около половины клубов за десять лет. Но благодаря фотографам, которые документировали ночную жизнь в 1980-х годах и позднее, сегодня осталось кое-что большее, чем смутные воспоминания нынешних 45-летних, чтобы получить представление о пике британской клубной культуры.

Источник: VICE

Беспечная ночная жизнь британцев в 80-90-х годах в объективе клубного фотографа Адама Фридмана

JoJo’s.

«То, что я всегда снимал, было не столько музыкой или танцем, как ни странно, — рассказывает Адам Фридман, 53-летний фотограф, чьи снимки ночной жизни с 1980-х по 2000-е хранятся в архиве Youth Club и входят в экспозицию выставки, которая открылась в Восточном Лондоне 7 июля. — Я снимал удовольствие. И считаю, что это недооцененная сила. Это антидот всему плохому в мире, это, можно сказать, наша сверхспособность».

Dingwalls.

Когда говоришь с Адамом сейчас, почти через 30 лет после его возвращения в Лондон из Нью-Йорка, где он снимал субкультуру и клубных тусовщиков, он так же очарован святилищем ночных клубов, как когда он был подростком. Он говорит, что вырос на севере Лондона и заинтересовался клубами, увлекаясь панком и живой музыкой. Через несколько лет он набил руку на фотографировании людей в центре Манхэттена — от своих испаноязычных соседей до «парней с Уолл-стрит, которые разбрасывались деньгами в таких местах, как Area, просаживая тысячи за ночь», а потом вернулся к реальности режима Тэтчер в Великобритании, примерно в 1987 году.

Pure Jam.

«Все казались разбитыми, как будто им сказали, что они ничего не могут сделать, — вспоминает фотограф, имея в виду ощущение всеобщего разъединения. Но по ночам люди все равно находили способы объединяться. — Иногда часа в три утра настает такой момент, и в чьем-то лице появляется определенное выражение: способ объединить все. И это удивительно. Мы все это ощущали, каждый, кто ходил по клубам, кто был ребенком и имел страсть к путешествиям, чувствовал это. Но сделать снимок этого или даже серию снимков — это потрясающе. Это очень важно». Документировать такие моменты счастья стало основой его работы.

Trash.

Как он относится к тому, что теперь каждый, кто способен держать в руках смартфон, автоматически становится фотографом? «Что мне всегда нравилось в фотографии — это то, что фотография — эгалитарное искусство. До того как появились все эти телефоны, нас приглашали на каждое значимое мероприятие. Конечно, теперь все по-другому. Я нормально к этому отношусь. Когда что-то меняется, я тоже меняюсь». В данном случае это значит, что он перешел от портретов и снимков в клубах к широкомасштабному проекту. Он хочет превратить принт с сотнями фотографий, похожий на мозаику — «по одной фотографии клубной вечеринки каждую ночь в году», — в гигантское произведение, похожее на витраж. Фотограф называет это «Ключ к удовольствию».

Dingwalls.

Что касается будущего ночных клубов, Адам не горит желанием распространяться на эту тему. «Я не уверен, что смогу дать ответ на этот вопрос. Я думаю, то, что происходит с клубными заведениями в Лондоне, — то же самое, что произошло с автозаправками в Лондоне. Попробуй заправить здесь машину. Куда делись заправки? Их распродали, и теперь на их местах строят офисы. Вот что произошло в Вест-Энде, и то же самое происходит везде. Просто продавать эти здания стало слишком заманчиво».